Януш Корчак. Жизнь во имя детей

Януш Корчак стал известным педагогом из-за пережитых неприятностей в детстве. Болезнь отца, безденежье, отсутствие доброты в гимназии - всё это способствовало тому, что он до конца своих дней помогал еврейским сиротам почувствовать себя нужными и любимыми.

Семья и детство

Януш Корчак - ненастоящее имя известного педагога. От рождения он назывался Хенриком Гольдшмидтом, вторым его именем было Эрш или Хэрш - в честь дедушки. Несмотря на то, что родители будущего педагога были евреями, в их доме не слишком придерживались иудаистских обрядов. В то время множество польских евреев были весьма ассимилированными, поэтому дома к нему обращались, используя польское имя Хенрик.

Поскольку в то время часть Польши была под Российской Империей, то первые свои знания Хенрик получал в российской гимназии, где ни на капельку не изменились армейские уставы былых времён. Жёсткая дисциплина, физические наказания за проступки, унижения, и, конечно же, издевательство над евреями, который не любили в царской России.

Но кроме всего этого там преподавали множество интересных для Хенрика предметов, например, языки. Французский, латынь, греческий и немецкий, хотя сами преподаватели общались с гимназистами исключительно на русском.

Когда Хенрику было одиннадцать, у его отца начались проблемы со здоровьем. Врачи обнаружили у него психические нарушения, и его пришлось определить в клинику для душевнобольных. Поскольку содержать отца в хорошей больнице стоило больших денег, уже через несколько лет с деньгами начались серьёзные проблемы. Чтобы хоть как-нибудь улучшить положение, Хенрик идёт на свою первую работу - репетитором. Ему тогда было 15 лет.

Образование и призвание

Как это часто случается, обстоятельства сами указали Хенрику на его будущую профессию. Болезнь отца и подработки учителем стали его призванием. Поэтому двадцатилетним он подаёт документы на медицинский факультет университета Варшавы, мечтая помочь отцу вылечиться, но тот вскоре умирает в больнице. Параллельно Хенрик слушает курс подпольного университета, где улучшает свои качества как педагог.

Уже с ранних лет Хенрик интересовался литературной деятельностью. А после смерти отца его переживания выплеснулись в пьесе о сумасшедшем, который уничтожает собственную семью. Эту работу он даже отправил на литературный конкурс. Но, скромный от природы Хенрик просто не мог подписать пьесу своим именем, так появляется псевдоним Януш Корчак.

В 1899 он даже был в Швейцарии, чтобы послушать лекции известного местного педагога Иоганна Песталоцци. Больше всего его уже тогда интересуют больницы и детские школы.

Начиная с 1903 и следующие восемь лет он работал в больнице для еврейских детей на Сенной, а летом подрабатывал воспитателем в детских лагерях. В те же годы он вступает в Общество помощи сиротам, организованное опять же евреями в Варшаве.

В конце весны 1905 года Гольдшмидт стал дипломированным врачом, после чего участвовал в Русско-японской войне, поехав на фронт как военный врач.

После возвращение Генрик решает завязать с медицинской практикой, и свою жизнь посвятить именно воспитанию детей. Несколько лет он накапливает знания в сфере педагогики, слушая лекции во Франции, Англии и Германии.

Результатом становится его «Дом сирот», который открыл двери в 1911 году. Сиротинец на улице Крахмальной в Варшаве стал местом для самых несчастных детей того времени - еврейских. Гонимые в стране, в которой процветали антисемитские взгляды, брошенные собственными родителями, Гольдшмидт стал для них и отцом, и другом. Мягкий, но весьма требовательный Хенрик не только находил общий язык с детьми улиц, но и с богатыми евреями Варшавы, ведь именно они давали деньги на содержание беспризорников.

Корчак и Украина

Во время Первой мировой Корчак-Гольдшмидт был на территории современной Украины. Как военный врач он помогал в госпитале поблизости Тернополя. Там, на улицах города, он подобрал мальчика Штефана, мать которого умерла, а отца забрали в армию. Ребёнок не умел ни читать, ни писать, а сердобольный Корчак забрал его к себе в казарму, где научил не только письменности, но и в азам ремесла - при госпитале была мастерская. Обо всём этом известно из записей в дневнике Корчака.

В Тернополе педагог заболел, и его отправили в Киев на лечение. Там же он продолжил свою работу в приютах для сирот, количество которых после войны резко увеличилось. В Киеве же Корчак и написал своё самое знаменитое творение - книгу «Как любить ребёнка».

Сиротская демократия Корчака

В 1918 Корчак вернулся в Варшаву и вновь принялся руководить своим сиротинцем. Кроме того он становится и радиоведущим - под именем Старый Доктор ведёт программу, где рассказывает молодым мамам об азах воспитания и ухода за детьми. Также начинает читать лекции в педагогических университетах, пишет статьи в журналы о педагогике.

Во время польско-советской войны опять помогает как военный врач, на этот раз в госпитале города Лодзь.

Кроме «Дома сирот» Корчак также 15 лет до 1936 помогал в организации «Нашего дома» — ещё одного сиротинца на окраине Варшавы.

С 1926 до 1932 был соредактором еженедельника Mały Przegląd, статьи для которого писали его воспитанники. Это было приложение к варшавской еврейской газете Nasz Przegląd.

Своих детей Корчак старался воспитывать как хороших евреев, читал им талмуды и учил основам справедливости. Так, в стенах «Дома сирот» была не только редакция газеты, но и свой суд и присяжные. За каждую шалость виновник получал наказание. Суд присяжных рассматривал дело и выносил приговор. Если он был слишком строгим, то Корчак имел право голоса. Но на самом деле его самого несколько раз «осудили», когда он ошибочно выругал невиновного воспитанника.

В сиротинце его называли либо Старым Доктором, либо Королём детей.

Варшавское гетто и Треблинка

О Корчаке часто отзывались, как о добром, но своенравном человеке: он очень плохо переносил несправедливость. Когда Варшаву в 1939 оккупировали нацисты, он не повиновался приказу носить звезду Давида на рукаве. Корчак ощущал себя польским офицером, который не должен повиноваться приказам противника.

Через год сиротинец перевели в стены Варшавского гетто. А самого Корчака на месяц посадили в тюрьму - за неповиновение по поводу нарукавной повязки. Освободили его оттуда по просьбе местного провокатора и агента гестапо. Тот попросту хотел получить «своего» человека в стенах гетто, но Корчак не согласился.

Даже в гетто Корчак делал всё возможное, чтобы его воспитанники хорошо питались. Он постоянно связывался с юденратом и выбивал из них деньги на еду для детей. Самое ужасное, что он тогда видел на улицах гетто - это мёртвые дети, которых даже некому было похоронить, поэтому своих он лелеял пуще прежнего. В последние дни пребывания в гетто Корчак настолько погрузился в депрессию из-за происходящего, что предложил юденрату дать разрешение на эвтаназию для его сирот. По его мнению, это было намного гуманнее, чем оставить детей погибать от голода.

В августе 1942 Дом сирот решили депортировать из города. Друзья Корчака до последнего уговаривали его бежать, но он не согласился. Так великого педагога вместе с его воспитанниками отправили в концлагерь Треблинку.

• Последние месяцы жизни Корчак описывал в дневнике, который потом замуровал в стенах дома варшавского гетто. Его случайно нашли через несколько лет после завершения войны. Записи дневника стали основой для сценария фильма Анджея Вайды «Корчак».
• У педагога было своё отношение к смерти: своих воспитанников он с малых лет приучал к тому, что смерть - это обычное явление. Неудивительно, что его Король Матиуш (герой детской книги) также умирает.
• Во время Второй мировой Корчак стал глубже интересоваться сионизмом, даже решил уехать в Израиль, но остался в Варшаве только ради своих детей.
• Основы педагогики Василия Сухомлинского основаны на подходе Януша Корчака.
• Поскольку могилы у педагога нет, то на еврейском кладбище Варшавы поставили кенотаф в память о нём и его воспитанниках, а в Треблинке - камень с его именем.
• Несмотря на почти полное разрушение Варшавы во время Второй мировой, «Дом сирот» на Крахмальной выстоял. Он работает до сих пор.

Он не сдался, даже сам Гитлер не смог заставить его согнуться под натиском третьего рейха. Польский писатель и журналист, врач и педагог Януш Корчак, известный во всем мире своими чудесными романами, повестями и педагогическими работами, шел вместе с детьми в свой последний путь под дулами эсэсовских автоматов. Дети шли за ним колонной, а над ними развивалось знамя. Немецкие солдаты не могли поверить, что это происходит на их глазах. Таков был молчаливый протест обреченных на смерть.

Януш Корчак, а на самом деле Генрик Гольдшмит, родился в Варшаве в 1878 году в интеллигентной еврейской семье; отец его был известным адвокатом. Литературный псевдоним “Януш Корчак” он принял юношей... и под этим именем стал одним из самых любимых и почитаемых мыслителей педагогики и детских писателей.

Как пишет сам Януш в своем дневнике “...папуля называл меня в детстве растяпой и олухом, а в бурные моменты даже идиотом и ослом. Одна только бабка верила в мою звезду... Они были правы. Поровну. Пятьдесят на пятьдесят. Бабуня и папа.

Бабушка давала мне изюм и говорила:

Философ.

Кажется, уже тогда я поведал бабуне в интимной беседе мой смелый план переустройства мира. Ни больше, ни меньше, только выбросить все деньги. Как и куда выбросить и что потом делать, я толком не знал. Не надо осуждать слишком сурово.

Мне было тогда пять лет, а проблема ошеломляюще трудная: что делать, чтобы не стало детей грязных, оборванных и голодных, с которыми мне не разрешается играть во дворе, где под каштаном был похоронен в вате в жестяной коробке от леденцов первый покойник, близкий и дорогой мне, на сей раз только кенарь. Его смерть выдвинула таинственную проблему вероисповедания.

Я хотел поставить на его могиле крест. Дворничка сказала, что нельзя, поскольку это птица - нечто более низкое, чем человек. Даже плакать грех. Подумаешь дворничка. Но хуже, Но хуже, что сын домового сторожа заявил, что кенарь был евреем.

Я тоже еврей, а он - поляк, католик. Он в раю, я наоборот, если не буду говорить плохих слов и буду послушно приносить ему украденный дома сахар - попаду после смерти в то место, которое по-настоящему адом не является, но там темно. А я боялся темных комнат…”

Став студентом медицины, Корчак преподавал на тайных курсах, запрещенных царской администрацией, работал в бесплатной читальне для бедных, учил в школе, помогал матери содержать семью после смерти отца, - пишет Грабарчик. - За участие в студенческих демонстрациях был арестован. Как российский подданный воевал с японцами.

В 29 лет Корчак решает жить в одиночестве. “Сыном своим я выбрал идею служения ребенку”... - писал он, спустя тридцать лет. С 30 лет Корчак работает больничным врачом. Становится известным специалистом. Получает высокие гонорары от богатых пациентов и даром лечит детей бедняков.

В 1911 году он посвящает себя воспитательной деятельности, возглавив Дом сирот, который до конца жизни был его собственным домом. “Добра в тысячу раз больше, чем зла, - пишет он. - Добро сильно и несокрушимо. Неправда, что легче испортить, чем исправить”. Как сказал кто-то, Корчак создавал детскую республику... крошечное ядрышко равенства, справедливости внутри мира, построенного на угнетении.

"...прежде всего в Доме сирот не должно быть насилия, тирании, неограниченной власти - никого, даже воспитателей. Нет ничего хуже, когда многое зависит от одного, - пишет “Школьная газета” Дома сирот. - ... когда кто-либо знает, что он незаменим, он начинает себе слишком много позволять...”

Когда в корчаковском детском доме создается суд..., предусматривается право детей подавать жалобу и на воспитателя, если тот поступил несправедливо, и право - даже моральная обязанность - самого воспитателя просить суд дать оценку своему поступку, если он считает этот поступок несправедливым или хотя бы сомневается в справедливости совершенного. Корчак несколько раз сам подавал на себя в суд: когда необоснованно заподозрил девочку в краже, когда сгоряча оскорбил судью, когда выставил расшалившегося мальчишку из спальни.

Януш Корчак с детьми в 1920-х

В этом не было и тени позы... “Я категорически утверждаю, - писал Корчак в книге “Дом сирот”, - что эти несколько судебных дел были краеугольным камнем моего перевоспитания как нового “конституционного” воспитателя, который не обижает детей не потому только, что хорошо к ним относится, а потому, что существует институт, который защищает детей от произвола, своевластия и деспотизма воспитателей”.

Корчак пишет сказки, книги о воспитании... Он создает “Малый Пшегленд” (“Маленькое обозрение”), первую в мире печатную газету, делающуюся не для детей - сверху вниз, - а самими детьми, защищающую интересы ребят.

А когда объявили мобилизацию, Корчак вынул из нафталина свой майорский мундир и попросился в армию, - пишет Неверли. - Начальники в соответствующих инстанциях обещали, но мало что могли сделать в невообразимом хаосе... что предпринять для защиты родины?

Детский дом, май 1940

На Варшаву падают первые бомбы. Сквозь их грохот... люди услышали знакомый голос: у микрофона польского радио снова стоял старый доктор… Это не были уже сказочные радиобеседы из области “шутливой педагогики для взрослых и детей”. Старый доктор говорил об обороне Варшавы..., о том, как должны вести себя дети в различных ситуациях опасности...

Варшава пала... В “Доме сирот”... разбитые окна позатыкали, заклеили, чем пришлось, однако осенний ветер гулял по залу. Дети сидели за столами в пальто, а Доктор был в высоких офицерских сапогах, в мундире. Я высказал удивление по поводу того, что все еще вижу на нем эту униформу, вроде ведь он никогда не питал к ней особого пристрастия, напротив...

То было прежде. Теперь другое дело.

Пан доктор, но это же бессмысленно. Вы провоцируете гитлеровцев, мозоля им глаза мундиром, которого уже никто не носит.

То-то и оно, что никто не носит, это мундир солдата, которого предали, - отрезал Корчак.

Памятник в Яд Вашем

Он снял его только год спустя, вняв настойчивым просьбам друзей, доказавших, что он подвергает опасности не только себя, но и детей. Во всяком случае, стоит вспомнить о том, что он был в годы оккупации последним офицером, носившим мундир Войска Польского.

В этом мундире Корчак в сороковом году пошел хлопотать о возвращении детям подводы с картофелем, реквизированной властями во время перевода Дома сирот на территорию еврейского гетто. Его арестовали. Из тюрьмы Павьяк Старого Доктора вырвали (под залог) старания его бывших воспитанников и деятелей гетто.

“Кто бежит от истории, того история догонит... - подчеркивал Януш Корчак в воззвании “К евреям!” в октябре 1939 года. - Мы несем общую ответственность не за Дом сирот, а за традицию помощи детям. Мы подлецы, если откажемся, мы ничтожества, если отвернемся, мы грязны, если испоганим ее - традицию лет. Сохранить благородство в несчастии!...” А уже в феврале 1940 года, он писал: “С радостью подтверждаю, что за малыми исключениями человек - существо и разумное и доброе. Уже не сто, а сто пятьдесят детей живет в Доме сирот”. И подписался “Д-р Генрик Гольдшмит, Януш Корчак, Старый Доктор из Радио”.

Сотни людей пытались спасти Корчака. “На Белянах сняли для него комнату, приготовили документы, - рассказывает Неверли. - Корчак мог выйти из гетто в любую минуту, хотя бы со мной, когда я пришел к нему, имея пропуск на два лица... Корчак взглянул на меня так, что я съежился... Смысл ответа доктора был такой... не бросишь же своего ребенка в несчастье, болезни, опасности. А тут двести детей. Как оставить их одних в запломбированном вагоне и в газовой камере? И можно ли все это пережить?”...

Документальный фильм о Януше Корчаке (русские субтитры)

Днем Корчак ходил по гетто, правдами и неправдами добывая пищу для детей. Он возвращался поздно вечером, иногда с мешком гнилой картошки за спиной, а иногда с пустыми руками, пробирался по улице между мертвыми и умирающими. По ночам он приводил в порядок свои бумаги, свои бесценные тридцатилетние наблюдения за детьми... и писал дневник:

Варшава - моя, и я - ее. Скажу больше: я - это она.

Мне сказал один мальчик, покидая Дом Сирот: “Если бы не этот дом, я бы не знал, что на свете существуют честные люди, которые не крадут. Не знал бы, что можно говорить правду. Не знал бы, что на свете есть правда...”

Поливаю цветы. Моя лысина в окне - такая хорошая цель. У него карабин. Почему он стоит и смотрит спокойно? Нет приказа. А может быть, до военной службы он был сельским учителем или нотариусом, дворником? Что бы он сделал, если бы я кивнул ему головой? Дружески помахал рукой? Может быть, он не знает даже, как все на самом деле? Он мог приехать только вчера, издалека... Это последняя строчка в дневнике Януша Корчака. Он искал человека даже в эсэсовце. Многоточие - его рукой.

ХРОНИКА ПУТИ МУЖЕСТВА

Пятого августа сорок второго года... Дом Сирот - дети и взрослые - выстроились на улице, - пишет Шаров. - Корчак и его дети начали последний путь. Над детским строем развивалось зеленое знамя Матиуша. Корчак шел впереди, держа за руки двух детей... Колонна обреченных детей с детской силой и бесстрашием разрезала самый строй фашизма.

Ремба (очевидец):

Дети построились по четверо. Корчак с высоко поднятой головой шел впереди... Второй отряд вела Стефания Вильчинска, третий - Бронятовска..., четвертый - Штернфельд... Это были первые евреи (гетто), которые шли на смерть с честью, презрительно глядя на людоедов.

Перле (очевидец):

Эти двести ребят не кричали, двести невинных существ не плакали, ни один не побежал, ни один не спрятался, они только теснились, как птенцы, возле своего учителя и воспитателя, своего отца и брата...

Шаров:

Из Варшавы поезд повез детей в Треблинку. Один только мальчик выбрался на волю: Корчак поднял его на руки, и мальчику удалось выскользнуть в маленькое окошко товарного вагона. Но и этот мальчик потом, в Варшаве, погиб. Говорят, что на стенах одного из бараков в Треблинке остались детские рисунки - больше ничего не сохранилось.

Неверли:

На Умшлагплац (привокзальная площадь в Варшаве, пункт перегрузки), прибыл Дом сирот с Корчаком. Люди замерли, будто появилась сама смерть, некоторые плакали. Вот так, стройной колонной, по четыре человека в ряду, со знаменем, с руководителем во главе, сюда еще не приводили...

Что это такое? - закричал комендант Умшлагплаца.

Ему сказали: это Корчак с детьми. Комендант задумался, начал вспоминать, но вспомнил, когда дети были уже в вагонах. Он спросил у Доктора:

Это Вы написали “Банкротство маленького Джека”?

Да, а это имеет какое-нибудь отношение к эшелону?

Нет, я просто читал в детстве, хорошая книга, вы можете остаться, доктор...

Невозможно, детям придется поехать...

Ну, нет, - крикнул Доктор, - дети - это главное! - и захлопнул за собой дверь изнутри...

Молитва Корчака по пути на смерть в Треблинку, переданная одним из железнодорожников

Господи, Ты, что страдал за человечество, смилуйся над нашим народом, который породил Тебя и который Тебя не знает. ...мы не знаем Тебя, - Тебя, что страдал за чужие грехи, - но разве Твои страдания страшнее тех, что должны вынести мы! Господи, прости нам, наши прегрешения, мы молим Тебя об этом. ...Господи, воззри на нас сквозь страдания Твои на кресте и освободи нас, народ Твой, от страданий. ...услышь же, Господи, наши молитвы, ибо не будет конца этому игу на земле.Прими нас к себе, да исполнится воля Твоя, ибо кара была бы не столь тяжела, когда б была ниспослана Тобой...

ЯНУШ КОРЧАК. 10 ЗАПОВЕДЕЙ ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ

1. Не жди, что твой ребенок будет таким, как ты или таким, как ты хочешь. Помоги ему стать не тобой, а собой.

2. Не требуй от ребенка платы за все, что ты для него сделал. Ты дал ему жизнь, как он может отблагодарить тебя? Он даст жизнь другому, тот - третьему, и это необратимый закон благодарности.

3. Не вымещай на ребенке свои обиды, чтобы в старости не есть горький хлеб. Ибо что посеешь, то и взойдет.

4. Не относись к его проблемам свысока. Жизнь дана каждому по силам и, будь уверен, ему она тяжела не меньше, чем тебе, а может быть и больше, поскольку у него нет опыта.

5. Не унижай!

6. Не забывай, что самые важные встречи человека - это его встречи с детьми. Обращай больше внимания на

них - мы никогда не можем знать, кого мы встречаем в ребенке.

7. Не мучь себя, если не можешь сделать что-то для своего ребенка. Мучь, если можешь - но не делаешь. Помни, для ребенка сделано недостаточно, если не сделано все.

8. Ребенок - это не тиран, который завладевает всей твоей жизнью, не только плод плоти и крови. Это та драгоценная чаша, которую Жизнь дала тебе на хранение и развитие в нем творческого огня. Это раскрепощенная любовь матери и отца, у которых будет расти не “наш”, “свой” ребенок, но душа, данная на хранение.

9. Умей любить чужого ребенка. Никогда не делай чужому то, что не хотел бы, чтобы делали твоему.

10. Люби своего ребенка любым - неталантливым, неудачливым, взрослым. Общаясь с ним - радуйся, потому что ребенок - это праздник, который пока с тобой.

Подготовил: Игорь Светов, журнал IN VICTORY

В современном мире многим людям знакомо это имя - Януш Корчак. Биография знаменитого польского врача, писателя и педагога поражает своей удивительной любовью к жизни и детям. Его трагичная судьба и человеческий подвиг стоят того, чтобы ознакомиться с ними более подробно.

Годы детства и учебы в гимназии

Настоящее имя Корчака - Хирш (на польский манер Хенрик) Гольдшмидт. Родился он в еврейской семье в Царстве Польском, которое тогда входило в состав Российской империи, в 1878 году.

Несмотря на то что так и не дожил до глубокой старости, много успел увидеть на своем веку Я. Корчак. Биография кратко не может передать все события его жизни.

Хенрик происходил из образованной семьи: его дед был врачом, а отец - адвокатом. Для того чтобы чувствовать себя более комфортно в польском обществе, семья Гольдшмидтов ассимилировалась с поляками, особо не подчеркивая еврейских традиций своего рода.

Будущий писатель Януш Корчак (биография, фотографии которого, сделанные в детстве, говорят нам о нем как о способном и любознательном мальчике) не отличался особым здоровьем. Однако благодаря своим знаниям он поступил в престижную русскую гимназию. Преподавание там велось на русском языке, а затем изучались все основные мёртвые и современные европейские языки. Несмотря на высокий уровень подготовки, преподаватели не проявляли интереса к своим воспитанникам. В гимназии царили суровые порядки, процветали физические наказания и доносительство.

Гораздо позже Януш Корчак (биография для детей будет изложена доступно и станет широко известной) отмечал, что именно испытания в гимназии побудили его к созданию новой гуманистической педагогики.

Первые трудности

Многое пережил Корчак Януш. Автобиография этого великого человека повествует нам о первом испытании в его жизни. Таковым стала тяжелая душевная болезнь отца, которая настигла его, когда Хенрику было всего 11 лет. Все средства семьи уходили на лечение больного, поэтому юный Хенрик вынужден был заняться репетиторством, чтобы поддержать материально своих близких.

Тогда и открылся удивительный педагогический талан юного учителя, Хенрик как никто другой умел находить со своими воспитанниками общий язык, спокойно и внимательно их выслушивать и добиваться лаской большего, чем иные педагоги с помощью розги.

Януш Корчак: биография кратко. Призвание и педагога

В 1898 году по примеру деда, в честь которого был назван, Хенрик поступает на медицинский факультет Однако молодой человек живо интересуется не только вопросами медицины, но и проблемами современной педагогики. Еще в 18 лет он публикует свой первый педагогический труд под названием «Гордиев узел». В этой статье автор упрекает современных ему родителей в том, что они занимаются в своей жизни чем угодно, только не воспитанием своих детей. Самое важное дело в своей жизни они перекладывают на плечи нянек и гувернеров, которые часто со своими обязанностями просто не справляются.

Отзывы на эту публикацию в газете были столь положительными, что главный редактор этого издания поручил юному Хенрику вести целую рубрику под аналогичным названием.

Позже Корчак (биография кратко этого человека излагается нами в данной статье) напишет 22 тома сочинений, посвященных вопросам воспитания детей.

К практической педагогической деятельности Хенрик приступил в тот же период. В 1903 году он, досконально изучив опыт Песталоцци, стал работать врачом и воспитателем в одной из детских еврейских больниц, вступил в еврейское общество помощи детям-сиротам.

Становление профессионального мастерства и открытие «Дома сирот»

Получив в 1905 году диплом, подтверждающий право заниматься врачебной практикой, Януш Корчак, биография которого навсегда связала его и с медициной, и с педагогикой, не стал искать себе доходного места.

На некоторое время он становится военным врачом (в это время шла тяжелая Русско-японская война, поэтому медицинские кадры Российской империи были очень нужны), а затем уезжает в Европу, чтобы познакомиться с передовыми идеями в области воспитания и педиатрии.

Он еще малоизвестен, однако пишет и публикуется достаточно активно, используя для этого свой псевдоним - Януш Корчак.

Вернувшись на Родину, Корчак Януш, биография которого навсегда связала его с детьми, отходит от профессии врача и открывает благотворительное учреждение под названием «Дом сирот». С 1911 года до своей трагической гибели Корчак будет руководить этим учреждением и отдаст все свои силы воспитанию детей, оставленных без попечения родителей.

Педагогическая деятельность

Активную педагогическую работу Януш Корчак, биография которого дает нам образец настоящей преданности своему делу, совмещает с активным писательским трудом. Постепенно его имя становится широко известным, появляются меценаты, которые поддерживают его начинания материально.

В первые годы своей напряжённой работы Корчак и его коллега Стефания Вельчинская работают по 16 часов в сутки, им не так-то просто справиться с большим количеством детей с изломанными судьбами, потерявшими веру в людей.

В основу своего педагогического метода Корчак закладывает нравственное воспитание. В те же годы он издает книгу для педагогов и родителей под названием «Как любить детей?», в этой книге автор рассказывает об основных принципах своей гуманистической педагогики, основанной на любви к ребенку, принятию его личности, склонностей и интересов, удовлетворении его потребностей и развитии его эмоционально-волевой сферы.

Активным сторонником такой гуманистической педагогики в России становится А. С. Макаренко. Известно, что Я. Корчак, биография которого связана с Россией, читал опубликованные работы Макаренко и высоко оценивал его методы работы с детьми.

Период после распада империи

После крушения Российской империи Польша провозглашает свою независимость. Я. Корчак в это время служит на фронте в качестве военного врача. Однако правительство молодой Польской республики не дает писателю вернуться к своим детям, его вновь призывают, теперь уже в польские войска, где он переживает тяжелый тиф, после которого чудом остается жив.

Когда же кровопролитная советско-польская война затихает, Корчак возвращается к своим сиротам, чтобы больше никогда уже с ними не расставаться.

Он отдает все свои силы педагогической работе. Организовывает издает вместе с детьми газету (причем журналистами становятся сами дети), много пишет и издает свои работы.

Он ведет радиопередачи, выступает с лекциями перед студентами. Наконец, в 1934 году формулирует свои знаменитые 5 заповедей воспитания, которые основывались на необходимости любви к ребенку, наблюдении за его поведением, отсутствии насилия в воспитании, педагогической честности и бесконечном процессе самопознания.

Трагические страницы биографии

Много увидел и пережил Януш Корчак, биография его - тому подтверждение. Но, наверное, самым сильным испытанием в его жизни стала Вторая мировая война. Это была уже четвертая тяжелая война в жизни педагога. Корчак просил допустить его на фронт в качестве врача, однако из-за возраста его оставили в Варшаве.

Немецкие войска наступали стремительно, и город скоро оказался под оккупацией.

Старый врач и педагог делал все, чтобы его дети не почувствовали тягот военного времени, однако это было не в его силах. Еды катастрофически не хватало, не было одежды и теплых вещей. Еврейские дети-сироты для немцев представляли собой объект прямого уничтожения, поэтому их вскоре переселили в Варшавское гетто. Корчак пытался всеми силами воспротивиться этому, но его заключили в тюрьму. Выйдя из нее, он отправился к своим детям в гетто, где и ждала его смерть.

Жизненный подвиг

В нечеловеческих условиях жизни в гетто Корчак старался не падать духом и всеми силами поддерживал тех, кто там оказался. Однако участь его детей была предрешена. В 1942 году поступило распоряжение об их отправке в лагерь смерти. Вместе с детьми должны были ехать и все педагоги, в том числе и Корчак.

Доподлинно известно, что гитлеровское правительство в последний момент приостановило отправку Корчака в лагерь, желая сохранить жизнь известному педагогу. Однако сам старый доктор отказался от такого милостивого решения и разделил участь своих детей. Погиб Януш Корчак в 1942 году в немецком специальном

Давайте, дорогие читатели «Военного обозрения», вспомним Януша Корчака. О нём написано много книг (есть и песни), сняты фильмы, по его произведениям поставлены спектакли. Ему установлены памятники. Но в учебниках я практически не встречала его имени (очень редко). Нет его и в учебниках литературы, только в одном списке для внеклассного чтения, рекомендуемого на лето, я встретилась с его «Королём Матиушем Первым». А ведь это очень неправильно, хотя, к счастью, не только не учебниками измеряется память о человеке. Так давайте вспомним этого большого, мудрого и искреннего друга детей, талантливого педагог и врача.

Итак, 22 июля 1878 года в семье польских евреев Гольдшмидтов появился на свет первенец - мальчик. Родители назвали его в честь дедушки Ершем (в некоторых источниках - Эршем), Ершем Хенриком, но вскоре это имя незаметно превратилось в Генрика - на польский манер. Надо сказать, первое своё образование будущий врач и педагог получил в Варшаве, в русской гимназии. Это учебное заведение отличалось большой строгостью, здесь царила примерная дисциплина, нарушителей которой наказывали сурово, иногда даже жестоко. Любое, даже незначительное отклонение от распорядка дня обязательно должно было быть письменно разрешено директором.

Уже в первом классе десятилетний Генрик изучал латынь, а через год - и французский, и немецкий, и греческий языки.

А в семье Гольдшмидтов тем временем случилось горе: отец Юзеф, известный в то время адвокат, автор научных монографий, стал душевнобольным. Ему требовалось если не постоянное, то частое и дорогостоящее лечение в клинике. И через некоторое время семья Гольдшмидтов начала еле-еле сводить концы с концами. К сожалению, отец так и не излечился: он умер в больнице. И очень скоро заботы о содержании осиротевшей семьи легли на плечи повзрослевшего мальчика. Генрик, будучи ещё гимназистом, стал подрабатывать репетиторством, желая помочь маме и младшей сестре Анне. А окончив гимназию, он выбрал профессию врача и в 1898 году поступил в Варшавский университет на медицинский факультет. Во время практики работал в госпиталях, больницах, детских лагерях. Он совершенствовался в клиниках Лондона, Парижа, Берлина. Гонорары, которые Генрик получал за лечение богатых людей, давали ему возможность совершенно бесплатно лечить бедных. Работал он и в еврейской детской больнице имени Берсонов и Бауманов.

Ещё студентом молодой врач стал пробовать свои силы в литературном труде, взяв себе псевдоним Януш Корчак. Сначала это были публикации в польских газетах, а затем рядом с публицистикой встала литература. Его сказочная повесть «Король Матиуш Первый» посвящена воспитанию детей, их понимаю и счастью. В молодом враче проснулся педагог. Генрик всё больше осознавал, что всем сердцем прикипел к детям. Он хотел их учить, быть им опорой, делать их жизнь радостной, полной доброго и полезного труда. Он видел несправедливость, которую часто допускают по отношению к детям взрослые, и остро переживал это. Так, потихоньку, к нему пришло решение: он будет лечить души...

В 1905 году Корчак получил диплом врача. Как врач он участвовал в русско-японской войне.

А в 1911 году благодаря усилиям Януша Корчака в Варшаве, на улице Крахмальной (в некоторых источниках - Крохмальной), в доме номер 92 открылся Дом сирот. Как очень уважаемому человеку, Корчаку удалось собрать богатые пожертвования, на которые и содержался этот дом. Он очень отличался от известных прежде приютов, где, в основном, заботились лишь о еде и одежде для детей. Нет, Дом сирот был совершенно другим - «настроенным» на воспитание детей, а не только их содержание. Даже само здание, красивое и просторное, в глубине большого сада, было построено очень продуманно. В оборудованном подвале - прачечная, кухня, раздевалка, мастерские. Первый этаж был рекреационным залом, где дети проводили большую часть дня. Плюс кабинеты для учёбы, столовая. На втором этаже - комнаты бурсистов и большая галерея. А уже на третьем - спальни мальчиков и девочек, разделённые комнатами воспитателей. Сам же доктор жил на чердаке.

Система воспитания в Доме сирот была построена на уважении к ребёнку. Корчак (здесь его называли ещё Старым доктором) утверждал, что многие взрослые разделяют жизнь будто на два класса, два лагеря: взрослые и дети. И часто бывает, что класс детей оказывается угнетённым, чаще по незнанию взрослых, чем по их желанию. «Хочешь воспитать ребёнка - воспитывай, в первую очередь, себя!» - это выражение принадлежит именно Корчаку. В Доме не было места очень жёсткой дисциплине, но и распущенности тоже никто не позволял. Многие решения дети принимали сообща, сами беря на себя ответственность. Воспитателям строго запрещалось переходить на крик. Особое место в детском доме занимали сказки - Старый доктор говорил, что сказка - это язык детей. И на этом языке им можно объяснить многие реальные вещи.

Здесь была большая игра в маленькое государство. Был и товарищеский суд, на котором разбирались все конфликты и трудные ситуации. Суд собирался раз в неделю. Пятеро судей выбирались жеребьёвкой, но только из тех, на кого неделей раньше не поступало жалоб.

В суде имелся свой секретарь - воспитатель, который только собирал показания и зачитывал их на заседании. Особого внимания заслуживала и стенная доска, книга показаний и приговоров, и своя газета. И свой кодекс, разработанный Янушем Корчаком. Первые его 99 статей - прощающие, оправдательные. «Суд прощает мальчика А., ведь он раскаялся...»

Только сотая статья - обвинительная, порицающая: за неуважительное отношение к людям, за равнодушие. Наказание за это - публикация имени виновного в газете. Почти самое значительное наказание - в предпоследней статье: провинившийся на неделю лишается гражданских прав. Он ни на кого не может подать в суд на него никто не может тоже. Приговор публикуется в газете, в Дом сирот приглашаются родственники (если они есть). Но самое страшное наказание - в последней статье: провинившийся признан неисправимым и исключается. Всё, что можно было сделать, не дало никаких результатов. Такие случаи в истории дома есть, их два или три.

Чтобы подать заявление в суд, ребёнок просто записывал на доске своё имя, имя того, на кого он жалуется и за что. Подать в суд можно было и на учителя, и на воспитателя, и даже на себя (да-да, были и такие случаи!) - подробно и вдумчиво разбирали абсолютно все дела.

Может сложиться впечатление, что методика Корчака основывалась только на детском самоуправлении. Но это абсолютно не так. В его Доме не было распущенности, вседозволенности, никто не умалял роль воспитателя.

Ещё одним очень важным условием в приюте был честный труд. Вдумайтесь: на сто детей - всего одна экономка, один сторож и одна кухарка! Никакой зависимости от технического персонала, и притом - чистота и порядок. Секрет таился в дежурствах. Их было гораздо больше, чем детей: каждый воспитанник дежурил сразу на нескольких «фронтах», которые он выбирал себе сам. Бывало, ребята по несколько недель или даже месяцев выполняли одну и ту же работу - но это была их любимая работа, они сами решили, что будет именно так. Мальчишки и девчонки сами подметали и мыли полы, помогали на кухне, убирали во дворе, помогали младшим соблюдать правила личной гигиены, мыли посуду, ухаживали за больными и даже работали на выдаче инструментов в переплётном, столярном и других цехах. Дежурства оценивались. Полчаса труда на пользу общества - один балл. Когда набиралось 500 баллов, ребёнку выдавали памятную открытку труженика (конечно, это только при условии хорошей, добросовестной работы).

Тем, кто прожил в доме сирот более одного года, общим решением присваивали звания: король и друг детей, гражданин, милый друг, равнодушный квартирант, обременительный пришелец. Каждое из этих званий давало определённые права и накладывало определённые обязательства. К примеру, «товарищ» имел право постоянного пребывания в доме до достижения 14 лет. А вот «пришелец» или «квартирант» мог исправиться только в том случае, если найдёт себе опекунов и будет исправно трудиться около года. Комиссия по разбору званий проходила несколько раз в год. Здесь оценивалось всё: успеваемость, трудолюбие, активность, хорошее поведение...

Примечателен и корчаковский способ обучения самоорганизации. Старый доктор был уверен, что наказаниями не приучить к дисциплине. Он придумал другое. Каждый квартал на общем собрании задавал вопрос: «Кто хочет вставать с первым звонком?» (а ведь звонок-то был очень ранний). Желающие поднимали руку. Начиная со следующего дня, они вступали в борьбу за звание самых организованных. С первым звонком вставали, со вторым - умывались, а с третьим - были уже в столовой и оставляли своё имя на специальной доске в «списке раннего вставания». Через три месяца подводились итоги. Тот, кто смог побороть себя и рано встать хотя бы пять раз, награждался специальной открыткой.

Или другой приём - пари, тайну которого знал лишь Януш Корчак. Ребёнок заключал пари с самим собой, обещая в чём-то исправиться. Он брал в свидетели Старого доктора, но никаких протоколов при этом не вели. К примеру, ученик хотел отвыкнуть произносить какое-то ругательство. Сначала он зарекался не говорить этого слова, допустим, более тридцати раз за неделю. Если выигрывал - количество слов сокращалось, и так постепенно добирались до нуля. Бывало, ученики стеснялись говорить доктору, в чём суть пари. Корчак принимал это на веру, никогда не требуя объяснений.

Висел на стене приюта и специальный почтовый ящик. Сюда каждый ребёнок мог опустить записку с любым вопросом, если стеснялся задать его вслух.

Старый доктор, казалось, был повсюду. Он лечил и воспитывал детей, писал книги о педагогике, вёл радиопередачи «Шуточная педагогика». И хотя название на первый взгляд несерьёзное, но... Вот один их текстов передачи, посвящённой дракам. «Ты, мой милый, не зловредный, не скандалист. Ты вспыльчивый. По правде говоря, я тоже... До сих пор веду борьбу со своей несдержанностью... И сам себе придумал наказание: если повздорю с кем, три раза обязан на трамвае объехать всю Варшаву. Или же полдня не имею права курить... Знаю: нельзя за горло, в живот, не разрешается выкручивать голову, выламывать пальцы... Только в исключительных случаях, если невозможно избежать, не из-за пустяковых дел, не кое-как и не за кое-что. И должна быть сильная воля, торможение. Да.»

Корчак принимал участие в создании второго сиротского приюта - «Наш дом». И этот приют тоже стал особенным.

А время шло. К власти пришёл Адольф Гитлер. По Варшаве уже разгуливали фашисты, а Януш Корчак ходил по улицам в мундире войска польского. Он утверждал, что это - мундир солдата, которого предали. Однако спустя год после начала оккупации мундир пришлось снять, но не из страха за себя, а из опасений за жизнь «своих» детей. Старый доктор продолжал писать научно-популярные работы о детях («право ребёнка на уважение», «Право жизни», «Шутливая педагогика»). Он выступал по радио, обращался к детям войны, подсказывая, как вести себя в экстренных ситуациях.

Но вот на территории города появилась стена, отделившая еврейское гетто от всего мира. Корчака пригласили остаться в Палестине, но он не бросил своих сирот и отказался от всех попыток спастись. Игорь Неверли - писатель, который несколько лет проработал в доме сирот, достал Старому доктору пропуск на выход из гетто. Вот его воспоминания: «На Белянах сняли ему комнату, приготовили документы. Корчак мог выйти из гетто в любую минуту. Хотя бы со мной, когда я пришёл к нему, имея пропуск на два лица - техника и слесаря водопроводно-канализационной сети. Корчак взглянул на меня так, что я съёжился. Видно было, что он не ждал от меня подобного предложения. Смысл ответа доктора был такой: не бросишь же своего ребёнка в несчастье, болезни, опасности. А тут двести детей. Как оставить их одних в газовой камере? И можно ли всё это пережить?»

Летом 1942 года поступил указ о депортации «Дома сирот». Ребят отправили в концлагерь Треблинка - один из самых жестоких лагерей смерти (впрочем, бывают ли не жестокие лагеря смерти?..). Количество его жертв за годы войны - около 800 тысяч: больше только в Освенциме.

И вот 6 августа Старому доктору в последний раз официально предложили спастись. «Доктор Гольдшмидт может остаться...» Немецкое командование хотело проявить публичную милость ко всеми любимому педагогу, врачу, писателю. Однако Корчак наотрез отказался: «Предать детей, пустить их умирать одних - это означает уступить злодейству!»

Весь детский дом - двести детей и воспитатели - ровной колонной, без слёз и попыток к бегству, прошёл к вагонам, что должны были доставить их в Треблинку. Во главе шёл Старый доктор, за руки он вёл двух детей.

Вот воспоминания польского историка Эммануэля Рингельблюма, позже расстрелянного: «Нам сообщили, что ведут школу медсестёр, аптеки, детский приют Корчака. Стояла ужасная жара. Детей из интернатов я посадил в самом конце площади, у стены. Я надеялся, что сегодня их удастся спасти. Вдруг пришёл приказ вывести интернат. Нет, этого зрелища я никогда не забуду! Это был не обычный марш к вагонам, это был организованный немой протест против бандитизма! Началось шествие, какого никогда ещё до сих пор не было. Выстроенные четвёрками дети. Во главе - Корчак с глазами, устремлёнными вперёд, державший двух детей за руки. Даже вспомогательная полиция встала смирно и отдала честь. Когда немцы увидели Корчака, некоторые спросили: «Кто этот человек?». Я не мог больше выдержать - слёзы хлынули из моих глаз, я закрыл лицо руками...»

Конвоир, стоявший около поезда, узнал Корчака. Он читал его знаменитую сказочную повесть «Король Матиуш Первый». «Я могу вас спасти, - сказал он. - Выходите из поезда, оставайтесь в Варшаве». И Корчак снова отказался.

Всю дорогу в поезде Старый доктор рассказывал детям очень длинную сказку. Не прервал он свой рассказ и тогда, когда все они приехали в Треблинку и входили в газовую камеру. И, наверное, детям было не так страшно умирать, потому что рядом с ними был их учитель, их Старый доктор...

Сегодня в Треблинке, на предполагаемом месте гибели, лежит памятная плита. На ней написано: «Корчак и его дети». У него не было своей семьи в том смысле, в котором мы привыкли это понимать. И у него была своя семья. Очень большая, которой Старый доктор был предан до последней минуты жизни.

6 августа 2013 года исполнился 71 год трагической гибели известного польского писателя, врача и педагога Януша Корчака, добровольно ушедшего в лагерь уничтожения Треблинка со своими воспитанниками из школы-интерната «Дом сирот» в Варшаве.

В основе педагогики Корчака лежит доверие к ребёнку, уважение его мечты, формирование в детских коллективах и у отдельных воспитанников навыков самопознания, самоконтроля, самоуправления. В годы оккупации Польши фашистской Германией Корчак героически боролся за жизнь детей в варшавском гетто и погиб в газовых камерах Треблинки вместе с 200 своими воспитанниками, не исключено, что от рук украинских травников, таких как "Иван Грозный" - Марченко или Иван Демьянюк, как раз в те годы зверствовавших в концлагере Треблинка.

В 1940 году вместе с воспитанниками «Дома сирот» был перемещён в Варшавское гетто. Он отклонил все предложения неевреев-почитателей своего таланта вывести его из гетто и спрятать на «арийской» стороне.

Януш Корчак с учениками в гетто

Корчак с детьми

Януш Корчак со студентами

Януш Корчак с учениками в Мерезине, 1935

Корчак с детьми и учителями

Корчак с детьми

Корчак, 1935

Корчака казнили в Треблинке 6 августа 1942 г. Не исключено, что украинскими травниками, такими, как "Иван Грозный" - Марченко или Иван Демьянюк, как раз в то время зверствовавшими в концлагере Треблинка:

Марченко - "Иван Грозный" и Ткачук

Зоопарк в Треблинке возле бараков украинцев
Отсюда

Когда немцы оккупируют Польшу, у всемирно известного писателя, врача, педагога Корчака появляется возможность уехать… Но он возвращается в «Дом Сирот», который уже находился на территории Варшавского гетто.

Несмотря на творящиеся вокруг ужасы, Корчак не теряет веру в человека: «С радостью подтверждаю, что за малыми исключениями человек - существо и разумное и доброе».

Когда «Дом Сирот» в полном составе немцы отправляли в концлагерь Треблинка, Корчаку снова было предложено спастись. Но он принял решение до конца оставаться со своими детьми… В августе 1942 года он погибает вместе с воспитанниками и несколькими воспитателями в газовых камерах концлагеря Треблинка.

За три месяца до гибели, в мае 1942 года, Корчак начал вести Дневник. Одна из последних записей в Дневнике: «Я никому не желаю зла. Не умею. Не знаю, как это делается…»

Когда незадолго до гибели кто-то спросил Корчака, что бы он сделал после освобождения, - если дождется, конечно, - доктор ответил, что хотел бы воспитывать осиротевших немецких детей.

Зная, что ожидает его воспитанников Корчак писал: «Если бы можно было остановить солнце, то это надо было сделать именно сейчас» (имея в виду, что только чудо может спасти детей). Но Чуда не произошло. Корчак не мог спасти детей, он лишь мог разделить с ними их судьбу. Он не мог поступить иначе, ведь он учил их «Добру, Красоте и Свободе».

На месте смерти Корчака, в Треблинке стоит большой камень. На нем короткая надпись: «Януш Корчак и дети».